Я всегда считал, что мне повезло с женой.

Лена была такой, какой должна быть «идеальная жена» — верная, скромная, заботливая. Она не носила вызывающую одежду, не красилась ярко, не делала татуировок или пирсинга. Мы занимались сексом, но это всегда было что-то привычное, размеренное, как часть нашей тихой семейной жизни. Она никогда не просила чего-то нового, не говорила о фантазиях. Иногда я даже задумывался, не слишком ли у нас всё «правильное».

Но я не жаловался. Или… пытался не жаловаться.

Иногда, когда мы ложились спать, я думал о том, как было бы с какой-нибудь другой женщиной: с дерзкой, свободной, которая шептала бы мне грязные вещи на ухо и делала бы то, на что Лена никогда не решилась бы. Я гнал эти мысли, но они возвращались.

А потом в нашей жизни появилась Аня — её подруга со школьных времён.

Мы виделись с ней раньше, но редко. Аня была полной противоположностью Лены. Высокая, с длинными ногами, с татуировками на бедре и вдоль поясницы, с пирсингом в пупке и губах. Она носила короткие шорты, обтягивающие топы и смотрела на мир так, будто он должен принадлежать ей. Кроме этого, Аня вела довольно фривольный и развратный образ жизни. Ее философия заключалась в том, что нужно брать от жизни все, что жизнь может тебе дать, и не ставить себе никаких рамок. И Аня никогда их не ставила. Лена рассказывала мне о том, как еще в школе Аня начала встречаться с более взрослыми мужчинами, и что регулярный секс у нее начался еще до того, как многие девочки в их классе узнали, что такое вообще секс.

Когда она вошла в наш дом в первый вечер после долгого перерыва, я поймал себя на том, что разглядываю её слишком долго. Она обняла Лену, прижимаясь всем телом, и прошептала ей на ухо:
— Ты изменилась, Ленка… стала ещё красивее. Не ожидала от тебя такого.

И Лена… покраснела.
Я не помнил, когда она так краснела от моих слов.

Мы сидели вечером на кухне, пили вино, смеялись. Я не мог не заметить, как Аня касалась руки Лены, как склонялась к ней ближе, чем нужно. Их волосы почти соприкасались, их колени иногда встречались под столом. Я только по рассказам своей жены знал, что они дружили в школе, но не думал, что они были так близки. Казалось, что они были лучшими подругами на протяжении всей своей жизни.

Аня говорила о татуировках, о клубах, о каких-то вечеринках. Лена кивала, смеялась. И в её смехе было что-то другое, незнакомое мне. Как будто передо мной сидела не моя тихая жена, а женщина, в которой просыпается что-то новое. Особенно это проявлялось в те моменты, когда Аня говорила про секс и про то, как много партнеров у нее было. Да, тем секса Аня не стеснялась. Лена же, сначала стыдясь говорить о таком, очень скоро привыкла и даже стала активно расспрашивать свою подругу о том, что происходило в жизни той после того, как они покинули стены школы.

Позже, когда Аня ушла, я зашёл в спальню и увидел Лену, сидящую на краю кровати. Она водила пальцами по шее и улыбалась какой-то своей мысли. Когда я вошёл, она быстро натянула футболку и легла на бок.

— Устала? — спросил я, ложась рядом.
— Угу… немного. — Она закрыла глаза, будто скрывала что-то.

Секс той ночью был… странным. Она словно делала всё как обычно, но в её движениях была какая-то новая раскованность: чуть более широкие движения бёдрами, чуть более долгие поцелуи. Я почувствовал, как возбуждаюсь сильнее обычного, хотя мы делали всё то же самое.

И тогда меня накрыла мысль, от которой по спине пробежал ток:
А что, если бы кто-то другой трахнул мою жену?
Эта фантазия должна была вызвать злость или ревность. Но нет. Вместо этого я почувствовал твёрдый стояк и желание, от которого самому стало немного стыдно. С мыслями об этом я кое-как смог уснуть под утра.

***

Я никогда не считала себя развратной.

Наоборот — я всегда была «правильной девушкой». С мужем — да, с ним я могла быть нежной, но никогда не позволяла себе ничего слишком… дикого. Даже когда он пытался как-то разнообразить секс, я чаще всего стеснялась, отшучивалась, в общем, была против.

Аня всегда была другой. Я знала её много лет и знала, что она… свободная. Она могла спокойно обсуждать секс, разные позы, разных любовников, разные размеры членов и прочее, что казалось мне диким и невозможным. Она могла встречаться с мужчинами просто ради удовольствия и не испытывать никакого стыда. Иногда она даже шутила про то, что «пара клиентов за неделю и у неё уже мини-отпуск». Да, по ее словам, она иногда занималась сексом за деньги.

Я смеялась и делала вид, что это чуждо мне. Но в глубине души меня завораживала её смелость. Как можно жить вот так? Неужели ей не стыдно за все то, что она делает? Неужели она может вот так вот просто менять партнеров и не привязаться ни к одному из них?

В тот вечер муж уехал к друзьям, и мы с Аней остались вдвоём. Она достала бутылку вина и усмехнулась:
— Ленка, а давай сделаем тебе маленькое тату? Тут, на пояснице. Это же так сексуально.

Я рассмеялась:
— Ты с ума сошла? У меня никогда ничего такого не было.

— Ну так и отлично, — её глаза блестели. — Представь, как офигеет твой муж. Он даже не знает, какая ты можешь быть. Покажи ему себя с другой стороны. Я уверена, он это оценит. Мужики такое любят.

Она наклонилась ближе, её волосы коснулись моего плеча.
— Ты же не хочешь всю свою жизнь быть правильной девочкой, правда? — прошептала она. — Тебе ведь хочется попробовать кое-что, что заставит тебя почувствовать настоящее наслаждение.

Я хотела возразить… но почему-то молчала.
Мы выпили ещё немного, и вино сделало своё дело. Через два часа я сидела в тату-салоне, оголив поясницу. Игла впивалась в кожу, боль была острой, но… возбуждающей. Я ловила себя на мысли, что сжимаю ноги, чувствуя влагу.

— Ну что, нравится? — спросила Аня, проводя пальцами чуть ниже допустимого, вдоль спины.
— Да… — выдохнула я.

— Знаешь, Лена, тебе бы пошёл и пирсинг, — добавила она, прикусывая губу. — На сосках, например.

Я покраснела:
— Такое я точно не буду делать. Даже не пытайся меня уговорить!

— Это так сексуально… Представь, как мужик твой будет их целовать. Или не только он…

У меня перехватило дыхание. От её слов по телу прошла дрожь, и я почувствовала явную влагу между ног.

В ту ночь, когда я вернулась домой, я долго рассматривала своё новое тату в зеркале и думала о том, что мне это понравилось. Не сам рисунок — а сам факт, что я сделала что-то… запретное. И впервые я легла спать с ощущением, что хочу большего. Хочу и могу.

***

Сначала я думал, что мне показалось.
Ну подумаешь, подруга приобняла жену за талию, засмеялась, прошептала ей что-то на ухо. Но эти взгляды… нет, это не дружеские взгляды. В них было что-то такое, что я видел только в порно — лёгкое хищничество и скрытое желание.

Аня всё чаще приходила к нам. Вечерами я видел, как они сидят на диване и болтают о чем-то своем. Они много смеялись, обсуждали разные вещи. Глаза моей жены при этом горели азартом.
Она изменилась.

Раньше Лена никогда не носила короткие юбки дома. А тут вдруг появилась в тонкой майке без лифчика, а соски торчали так, что я едва удерживался от того, чтобы наброситься на неё прямо на кухне.
— Что на тебя нашло? — спросил я однажды.
Она пожала плечами:
— Просто захотелось быть красивой… Тебе не нравится?
— Нравится, но…
Я не знал, что сказать. Мне действительно нравилось то, что я видел, но в то же время из-за всего этого внутри закрадывалось какое-то сомнение. Ощущение, как будто я перестал контролировать свою жизнь, все чаще появлялось в моих мыслях. Я боялся потерять Лену. Но в то же время как будто хотел, чтобы она… продолжила меняться.

Я знал: это всё Аня.

В тот вечер я услышал их разговор случайно. Я собирался зайти к ним в комнату, но остановился у двери, когда услышал голос Ани:
— …серьёзно, Лена, тебе нужен пирсинг сосков. Ты даже не представляешь, как это возбуждает мужчин.

Я затаил дыхание.

— Я не знаю, Ань… Это же больно. — Голос Лены дрожал.
— Боль — это кайф, если она правильная, — ответила Аня уверенно. — А ещё ты должна попробовать секс с другим мужчиной. Ну так, для опыта. Чтобы было, с чем сравнивать ваш секс с мужем.

Моё сердце ухнуло куда-то вниз. Другой мужчина? О чем она вообще? Как она может предлагать такое моей жене?
Я ожидал услышать возмущение, но Лена лишь нервно рассмеялась:
— Ты ненормальная. У меня муж есть.
— И что? Это просто секс, Ленка. Ты думаешь, он святой? Ты же красивая, сексуальная… Мужикам нравится, когда их жёны… ну, ты понимаешь…
— Откуда ты знаешь, что им нравится это? Ты ведь замужем не была.
— У меня есть подруги, которые рассказывали мне об этом. Ну и некоторые мои друзья мужчины… такие.
— Мне кажется, это только на западе сейчас популярно. У нас же мужчины не такие, как там.
— Мужчины везде одинаковые, — не унималась Аня. — И поверь мне, твой тоже такой. Попробуешь — поймешь. Он тебе потом еще спасибо за это скажет.

Я стоял у двери с колотящимся сердцем и твёрдым стояком.
Что, если бы кто-то реально трахнул мою жену?
Эта мысль должна была вызывать злость, ревность. Но вместо этого я почувствовал, как член давит в джинсы, как будто мне в голову залезли самые грязные порносцены.

Когда я зашёл, они резко замолчали. Лена покраснела, Аня хитро улыбнулась.

В ту ночь Лена вела себя иначе: сама залезла сверху, двигалась глубже, быстрее, стонала громче. И я видел, как в её глазах мелькнуло что-то новое — будто она представляла себе кого-то другого. Как будто она представляла, как будто скачет на члене другого мужчины, а не на члене ее мужа.

— Аааах! О даа! Аааах! Аах! — стонала она довольно громко. — Еще! Ещеее! Аааах!

Такой секс у нас был впервые. Но он мне понравился. Такая жена мне нравилась гораздо сильнее. Более откровенная, более раскованная и развратная. Она стонала так, как ей хотелось, не сдерживая себя. Она скакала на моем члене сверху, не думая, что я могу как-то не так подумать о ней. Она просто получала наслаждение от всего происходящего. И я тоже.

Она позволила мне кончить внутрь. После того, как мое семя заполнило ее, Лена продолжала лежать рядом минут десять, прежде чем отправилась в ванную. Мне казалось, что она хочет мне что-то сказать, но все никак не решается. Я решил дать ей время.

***

Аня всегда была другой. Свободной, смелой, дерзкой.
Я же… я привыкла быть «правильной» — женой, которая держит всё под контролем, не делает ничего лишнего, не выделяется. Моя жизнь была ровной, как линия на экране кардиомонитора, — стабильной, предсказуемой и скучной.

И вдруг эта линия начала меняться, как только в мою жизнь снова ворвалась Аня.

Она с первого дня начала задавать тон:
— Лена, ты красивая. Но ты всё время выглядишь так, будто боишься быть женщиной. Почему ты прячешься? Почему не носишь короткие платья? Почему твои губы всегда бесцветные?

Я смеялась, отмахивалась, но слова цепляли. Действительно, почему я такая? Почему я не стараюсь подчеркнуть свою красоту? Почему я боюсь, когда на меня смотрят другие мужчины? Почему я делаю все, чтобы на улице на меня не обращали внимания? Это ведь так… неправильно.

И вот я уже покупаю красную помаду, примеряю узкое платье, которое обтягивает бёдра так, что мне самой неловко. Муж заметил, но ничего не сказал — только как-то странно посмотрел, будто не знал, радоваться или удивляться. Потом, однако, он все же сделал мне несколько комплиментов и сказал, что я никогда не выглядела так красиво. Мне было приятно. Я почувствовала себя более смелой. Почувствовала, что делаю все правильно.

«Я делаю это для него, — успокаивала я себя. — Я становлюсь красивее для своего мужа. Я хочу, чтобы ее глаза горели, когда он смотрит на меня».

На следующий день я сидела на кушетке в салоне.
Сердце колотилось, ладони потели. Я была почти голая перед незнакомой женщиной-мастером, и рядом стояла Аня, сжимая мою руку.
— Готова? — спросила мастер.
— Я… да, — выдохнула я.

Игла вошла в сосок, и я застонала. Я не ожидала, что будет так… приятно. Боль смешалась с внезапной волной возбуждения, и я вцепилась в руку Ани, чувствуя, как между ног становится влажно.
— Видишь? — прошептала она. — Ты кайфуешь. Я тебе об этом и говорила. Больно не будет. Будет приятно. Правда ведь?
— Д… дааа, — протянула я, нисколько не лукавя.

Когда кольца были закреплены, я смотрела в зеркало и не могла поверить, что это я. Маленькие металлические обручи сверкали на моей груди, делая её как будто чужой и в то же время невероятно сексуальной.

Аня провела пальцем по коже вокруг кольца, и я вздрогнула.
— Ты шикарная, Лена. Теперь ты — другая. И твой муж это точно оценит. Да и другие мужчины тоже, хе-хе.

После пирсинга я уже не была прежней.
Когда мастер отпустила мою грудь, и я впервые увидела кольца на сосках, во мне что-то щёлкнуло. Это было не просто украшение — это было ощущение, будто я переступила невидимую черту.

Вечером я сняла лифчик и рассматривала себя в зеркале. Металл холодно блестел в свете лампы, соски реагировали на малейшее движение. Я осторожно провела пальцем по кольцу и вздрогнула, чувствуя, как оно слегка тянет кожу. Острота боли и мягкость возбуждения смешались, и я сжала ноги, потому что между ними снова стало влажно. Никогда бы не подумала, что пирсинг может делать такие вещи.

— Ну как ощущения? — спросила Аня, заглянувшая ко мне спустя пару дней. Она всегда появлялась неожиданно, как будто знала, что я думаю о ней.
— Непривычно, — призналась я. — Но… странно приятно.
— Конечно приятно, — усмехнулась она и села рядом, её колено коснулось моего бедра. — Ты теперь совсем другая. Это видно. И я поздравляю тебя с этим. Еще немного, и ты станешь по настоящему женщиной. Заживешь полноценной жизнью.

Она была права: я изменилась. Я ловила на себе взгляды мужчин на улице, и впервые это не раздражало, а возбуждало. Я ловила себя на том, что хочу, чтобы они смотрели, что мне нравится ощущение, будто я делаю что-то запретное. Мне было приятно внимание. Раньше я чувствовала подобное только дома, когда мой муж делал мне комплименты, а теперь… Каждый похотливый взгляд незнакомых мне мужчин был для меня приятен. Каждый взгляд заставлял меня ощущать себя женщиной, которой восхищаются, которая остается в памяти, которую хотят.

В тот же вечер, пока муж сидел за компьютером, я взяла телефон и сделала несколько селфи в новом кружевном белье, которое купила по совету Ани. Никогда раньше я так не делала — фотографировать себя полуобнажённой казалось чем-то вульгарным. Но сейчас я сама позировала, оттягивала трусики вниз, так чтобы чуть виднелась лобковая линия, и думала: а что, если кто-то ещё увидит это, а не только он?

Я отправила одно фото Ане. Через пару секунд пришёл ответ:

Аня: «Вот это да… Ленка, ты горячая. Даже не думала, что из тебя выйдет такая…»
Я: «Такая какая?»
Аня: «Такая, которая может свести мужиков с ума».

Я почувствовала, как краснею и одновременно улыбаюсь.
— Ты правда так думаешь? — написала я.

Аня: «Думаю? Я уверена. Приходи ко мне завтра вечером. Покажу тебе кое-что».

Я не знала, что она имела в виду, но весь следующий день думала об этом.

На следующий вечер я приехала к Ане. Она встретила меня в шортах и коротком топе, под которым явно не было лифчика — соски отчётливо проступали через ткань. Я поймала себя на том, что смотрю на её грудь дольше, чем нужно.
— Снимай куртку, — сказала она, наливая нам вина. — Сегодня расслабляемся.

Мы сидели на диване, пили, и она вдруг достала телефон:
— Смотри.

На экране было видео: она сама, голая, сидит верхом на каком-то мужчине. Камера дрожала, видимо, он снимал сам, пока она двигалась, стонала, держа его за плечи.
— Ты что… — я не знала, что сказать.
— Это просто секс, Лена. Без обязательств, без всего этого «он мой, я его». Только удовольствие. — Она наклонилась ко мне ближе. — Ты ведь хочешь почувствовать себя живой, да?

Я молчала, но внутри всё горело.
Да, я хочу.
Хочу, чтобы кто-то смотрел на меня так же, как этот мужчина смотрел на неё. Хочу, чтобы кто-то тянул кольцо на соске, кусал его и брал меня так, как будто я — его вещь.

— Я не знаю… — прошептала я.
— Знаешь, — улыбнулась она и погладила мою руку. — Просто боишься признаться.